Пятница, 29.03.2024, 13:40 | Вы вошли как Гость | Группа "Гости"Приветствую Вас Гость

Прошлое

Главная » Файлы » Археология Мери

П.Н. Tpeтьякoв. К истории племен Верхнего Поволжья в первом тысячелетии н.э. Глава V.
16.03.2012, 13:37
Уже не раз указывались некоторые особенности, отличающие друг от друга население двух смежных районов Верхнего Поволжья - собственно Верхнего Поволжья и территории, лежащей восточнее, в бассейне озер Неро и Плещеево.

В керамике костромских городищ первого тысячелетия до н.э. можно было обнаружить некоторые черты, неизвестные в Верхнем Поволжье, сближающие эту керамику с посудой костеносных городищ и ананьинских могильников Прикамья. Обращали на себя внимание значительные различия в формах жилищ. Выше по Волге жилищем являлась деревянная, рубленая из бревен постройка, ниже по Волге жилище удерживало древние формы полуземлянки. Что касается экономики, то в этом отношении никаких заметных различий в материалах того и другого районов как будто бы не наблюдалось. То же самое следует сказать в отношении развития общественных отношений; в том и другом районах они параллельно претерпевали одни и те же видоизменения.

В памятниках середины и второй половины первого тысячелетия н.э. особенности культуры населения обоих районов Верхнего Поволжья выступают еще более четко, причем опять-таки эти особенности наблюдаются не столько в хозяйстве или в социальном строе населения, сколько в явлениях бытового порядка и идеологии. Другими словами, мы имеем здесь дело с особой окраской, с особенностями этнического характера, связанными бесспорно с конкретными условиями исторического развития населения двух смежных, но все же несколько различных районов.

В чем сказываются, однако, эти особенности? Разница в формах жилища удерживалась еще долгое время, и землянка существовала в юго-восточном районе вплоть до второй половины первого тысячелетия н.э., тогда как в другом районе жилищем уже давно служила рубленая из бревен постройка. Эта особенность является чрезвычайно существенной, так как жилище представляет собою один из важнейших элементов материальной культуры. Не менее существенными представляются различия, выявляемые в формах керамики. В Верхнем Поволжье посуда имела преимущественно вид высоких баночных горшков. В бассейне озер Неро и Плещеево мы встретим керамику несколько иной формы, тоже в виде горшков, но более широких, имеющих ребро на две трети высоты. Эта керамика напоминает посуду мордовских могильников, имеющую такую же ребристость. Особенно существенны, наконец, совершенно различные формы погребального обряда. Если в Верхнем Поволжье был распространен обряд сожжения с захоронением жженых костей в домик мертвых или в длинный курган, то в области костромского течения Волги и бассейне озер Неро и Плещеево люди хоронили своих мертвых в рядовых могильниках, аналогичных окским, средневолжским и камским могильникам первого тысячелетия н.э., принадлежащих древним мордовским, муромским, удмуртским и марийским племенам.
Приведенные выше данные пока что еще очень неполны и далеко недостаточны для решения больших и сложных вопросов этно-генетического порядка. Совершенно бесспорно лишь то, что с середины первого тысячелетия н.э. в результате сложения новых экономических отношений, получивших свое развитие вместе с разрушением патриархального строя с его замкнутой экономической жизнью, окончательно складываются в Верхнем Поволжье два обширных этнических массива. Население одного из них, с которым мы познакомились по материалам, приведенным выше, занимало верхнее течение Волги, население другого - район озер Неро и Плещеево и костромское течение Волги.

Обитатели верхнего течения Волги, без сомнения, принадлежали к группе северных восточнославянских племен, являясь, повидимому, наиболее восточной ветвью племени кривичей. Если обратиться к памятникам Верхнего Поднепровья, хорошо известным благодаря работам археологов Белорусской ССР (Працы катэдры археолегii I, Менск, 1928; Працы археолегiчнай камicii II. Менск, 1930; Працы сэкцii археолегii III, Менск, 1932), то сходство населения Поднепровья и Верхнего Поволжья станет вполне очевидным. На ряду с этим обнаруживаются и некоторые различия, прежде всего благодаря наличию в Поволжье известных особенностей, свойственных обитателям более восточных районов. Впрочем они вполне понятны, так как волжское славянское население во второй половине первого тысячелетия н.э. тесно соприкасалось со своими соседями благодаря разросшимся экономическим связям.

Население второго района, как мы сейчас убедимся, без особых колебаний может быть отождествлено с летописной мерей.

Несколько южнее оз. Неро, в 5 км от него, на р. Саре, около с. Диабол расположено известное Сарское городище, исследование которого производилось в прошлом столетии П.С. Савельевым (А.С. Уваров. Меряне и их быт по курганным раскопкам. Тр. I Археол. съезда, т.II, с.32-33) и А.А. Титовым (А.А. Титов. Ростовский уезд Ярославской губ. М., 1885, с.356 и сл), далее в 1903г. Н.К. Рерихом (А.А. Спицын. Владимирские курганы. Изв. Археол. комисс., вып.15, 1905, с.94) и, наконец, в 1924-1925гг. Д.Н. Эдингом (Д.Н. Эдинг. Сарское городище. Ростов Ярославский, 1928). О раскопках Д.Н. Эдинга, произведенных после 1925г., автору этой книги ничего не известно, так как результаты их не опубликованы.

Исследование Сарского городища, представлявшего собою некогда памятник выдающегося научного значения, является одной из наиболее печальных страниц в истории археологических работ. Не говоря уже о раскопках П.С. Савельева, кладоискательский характер которых достаточно хорошо известен, следует указать, что и работы последующих лет носили в общем тот же самый характер. Раскопки велись путем вскрытия мелких участков, разбросанных в разных местах площади памятника. Такая же методика была применена и при раскопках Д.Н. Эдинга, который и не мог поступить иначе, так как значительных площадей, годных для исследования на городище, уже не было. В результате всех этих работ получен обширный вещественный материал, не расчлененный, однако, по слоям, хотя поселение, как мы увидим ниже, существовало здесь не менее пяти сотен лет. Лишь раскопками Д.Н. Эдинга были открыты на городище остатки жилищ и несколько выяснены его фортификационные сооружения. Однако эти данные настолько невелики, что представления о поселении в целом, о его планировке, расположении построек и ряда других существеннейших деталей мы не имеем. Следует также отметить, что на городище в XVII-XVIII столетиях было кладбище, и ряд участков его площади сильно попорчен могилами.

В 1928-1930гг. рядом с городищем был открыт рядовой могильник, синхроничный древнейшим горизонтам культурных наслоений городища. Исследование могильника, произведенное Ростовским музеем, частью под руководством Д.А. Крайнова, дало большой материал, значительно дополняющий коллекции предметов, происходящих с городища (Приведенные ниже сведения о могильнике были получены автором от Д.А. Крайнова вместе с любезным разрешением сослаться на них в настоящей работе).

По общему характеру и своему расположению поселение на р. Саре несколько напоминало хорошо знакомый нам поселок на р. Сонохте. Оно занимало удлиненное всхолмление в пойме, огибаемое рекой с трех сторон. В настоящее время русло реки с юго-запада проходит в 40 м от подошвы всхолмления, с северо-востока - в 10-15 м. Следы старых русел показывают, что в древности река омывала склоны всхломления со всех сторон и лишь впоследствии отступила в сторону. Высота всхолмления над поймой р. Сары равняется в среднем 10 м.

Площадь, занятая культурными остатками, составляла не менее 12000-15000 кв. м. По данным П.С. Савельева видно, что поселение состояло из трех частей, отделенных друг от друга валами. Первая часть, северная, занимала оконечность возвышенности размером 3000 кв. м, ограниченную с юга валом. На стрелке возвышенности также как будто бы, имелся вал, разрушенный уже во времена П.С. Савельева. Вторая часть размером до 5000 кв. м, сохранившаяся до раскопок Д.Н. Эдинга, занимала среднюю часть всхолмления. Она также была ограничена земляным валом. Третья часть, площадью до 3500 кв. м, лежала в южном конце всхолмления, примыкающем к плато коренного берега, от которого ее отделяли последний вал и лежащий снаружи ров. При раскопках Д.Н. Эдинга было установлено, что культурные остатки встречаются и за последним валом; площадь их распространения осталась невыясненной. Здесь же, за последним валом, в нескольких десятках метров от него, а частью на площади городища, был открыт упомянутый выше могильник.

Следует думать, что части поселения, отделенные друг от друга валами, являются неодновременными, и первая из них, занимавшая северную оконечность всхолмления, была местом древнейшего поселения, к которому впоследствии примыкали новые и новые участки, в свою очередь укреплявшиеся валами. Во всяком случае, несомненно, что последняя, ближайшая к основанию всхолмления часть городища является более поздней, так как на ее площади под культурным слоем были обнаружены погребения могильника, располагавшегося некогда за пределами поселения. На материале раскопок разновременность частей городища не получила никакого отражения, и время различных частей поселения осталось совершенно неизвестным. Ясно лишь то, что поселение VII-VIII столетий располагалось не только в северной, но и в средней частях городища, так как именно отсюда происходит ряд вещей этого времени.

В валах городища были встречены настилы из пережженных бревен, или плах, характер которых вследствие небольших размеров раскопов не мог быть точно установлен. По краю площадки открыты остатки деревянных, защитных сооружений в виде ряда пригнанных друг к другу срубов с насыпанной внутрь землей. Ширина срубов составляла 5-5.30 м, длина 8.50 м. Так как внутрь срубов был насыпан культурный слой, то является очевидным, что эти укрепления относятся к позднейшему периоду поселения на р. Саре.

При раскопках 1924-1925гг. в разных местах площади поселения были открыты остатки жилых сооружений, характер которых не был, однако, выяснен с исчерпывающей полнотой. Некоторые из них представляли собою остатки полуземлянок, другие же, относящиеся к верхнему горизонту культурного слоя, - остатки, повидимому, наземных построек.

Одна из землянок была открыта в центре средней части поселения. Ее остатки имели вид прямоугольной ямы, размером в верхней части 3.55х3.55 м (Д.Н. Эдинг. Сарское городище. Ростов Ярославский, 1928, с.19-20. В дневнике (с.102-103) даны несколько иные размеры ямы, а именно - 2.73х3.55 м), углубленной в материк на 1.42 м. В одном из углов ямы находился очаг в виде буквы Г, сложенный из валунов. Неясны покатые стенки ямы, форма которых является, повидимому, результатом оползаний и обвалов. Нечто подобное было встречено также в южной части поселения, около его восточного склона. Там были обнаружены скопление обгорелых бревен и углубление в материке длиной 3.50 м, шириной 1.90 м и глубиной 0.53 м, в заполнении которого имелись валуны, керамика и куски обгорелого дерева (Там же, с.20,106). Наконец, какая-то округлая яма с признаками очага в средней части была открыта за пределами валов (Там же, с.103).

Остатками надземных жилищ являлись прямоугольные очаги, сложенные из валунов, лежащие не на материке, а в толще культурного слоя. Они были открыты в четырех местах в средней части поселения (Там же, с.18-19). Остатки землянок могут быть отнесены к первым столетиям существования поселения; что же касается надземных жилищ, то их время из-за отсутствия локализации находок не может быть определено с достаточной точностью. Они относятся, вероятно, к концу существования поселения, т.е. к Х-XI столетиям.

Итак, Сарское городище - это остатки укрепленного поселения, возникшего не ранее VI столетия н.э. Не утверждалось ли, однако, выше, что со второй половины первого тысячелетия н.э. укрепленные поселения в Верхнем Поволжье окончательно исчезают, сменившись поселками неукрепленными? Представляет ли собою поселение на р. Саре исключение из этого правила или же его следует рассматривать как явление особого порядка, не связанное с поселениями начала первого тысячелетия н.э.? Об этом последнем свидетельствуют размеры поселка, составлявшие в VII-VIII столетиях не менее 8000-10000 кв. м. Действительно, как мы увидим ниже, поселение на р. Саре нельзя ставить в один ряд с укрепленными поселками эпохи патриархального строя. Оно не является в то же время каким-либо исключением из того правила, согласно которому происходило на этой территории развитие форм поселений, так как оно отражает дальнейшие, еще незнакомые нам этапы этого развития.

Тысячи предметов, в разное время найденные на Сарском городище и представляющие собою чрезвычайно яркий материал (Материалы хранятся в Ярославском, Ростовском музеях, Московском музее изящных искусств и в Гос. Эрмитаже), позволяют считать совершенно бесспорным, что укрепленный поселок на р. Саре с первых же столетий своего существования являлся местом сосредоточения целого ряда производств, в первую очередь местом обработки металлов. Такой характер поселение сохраняло вплоть до Х-XI столетий, когда жизнь на нем прекратилась, возможно, в связи с тем, что город, а иначе его нельзя назвать, был перенесен на оз. Неро, на место современного Ростова.
Рис.50Рис.50. Предметы из нижнего слоя городища на р. Саре

К раннему слою городища, время которого, как указано выше, определяется VII-VIII, а возможно, и VI столетием н.э., относится следующий вещественный материал. Прежде всего укажем датирующие вещи: большие проволочные височные кольца с замком в виде крючка и маленького щитка, представляющие собою поздний вариант височных колец стадии D рязанских могильников (П.П. Ефименко. Рязанские могильники. Матер. по этнографии, т.III, вып.1, 1936, с.76), одно из которых мы видели среди материалов поселения на р. Сонохте; далее здесь имеются височные кольца с замком в виде раструба с одной стороны и острия с другого конца; характерным предметом VI-VII столетий является бронзовый браслет из круглого прута с концами в виде утиных головок (Там же); наконец, к этому же времени, а возможно к несколько более раннему, относится характерная пряжка, хорошо известная по древностям Средней Волги и Оки.

Железный топор-кельт, найденный на Сарском городище, несколько отличается от тех, которые мы встречали среди материала поселения на р. Сонохте. Там были топоры относительно короткие, здесь же топор длинный, аналогичный топорам Лядинского, Темниковского (В.Н. Ястребов. Лядинский и Темниковский могильники Тамбовской губ. Матер. по археологии России, 10, 1893) и Подболотьевского (В.А. Городцов. Археологические исследования в окрестностях г. Мурома в 1910г. Древности, XXIV, 1914) могильников, т.е. памятников конца первого тысячелетия н.э. К вещам древнего слоя относится ряд костяных изделий, как то: острия, наконечники стрел и прясла из головок трубчатых костей, знакомые по материалам поселения в устье р. Попадьинки, а также глиняные прясла простейших форм и железные ножи. Наконец, отметим льячки, один из которых имеет орнаментацию и литейные формы; одна из них, открытая раскопками Д.Н. Эдинга, воспроизведена на рис. 50. Найдены шлаки железные и медные, а также железные крицы.

Значительно более яркий материал, характеризующий древнейшее население поселка на р. Саре, дает материал могильника. Как уже было указано, могильник располагался в непосредственной близости к поселению, в части всхолмления, примыкающей к плато коренного берега р. Сары. Могильник был обнаружен при разработке гравийного карьера, причем он сильно пострадал, и многие погребения были разрушены. Однако несколько десятков погребений исследованы путем раскопок; большая часть из них содержала остатки трупоположений, меньшая - остатки сожжений.

Материалы могильника до сих пор не опубликованы. Здесь будет дана общая характеристика этого материала, хранящегося сейчас в Ростовском Гос. музее.

По своему общему характеру материал могильника чрезвычайно напоминает окские древности конца первого тысячелетия н.э., хорошо известные по поздним погребениям рязанских могильников (П.П. Ефименко. Рязанские могильники. Матер. по этнографии, т.III, вып.1, 1920, с.76) и по ранним погребениям Подболотьевского и других муромских могильников; известные параллели имеются, наконец, в материалах Лядинского и Темниковского могильников.

Инвентарь мужских погребений Сарского могильника состоит из топоров-кельтов, иногда очень крупных, достигающих 20 см и более в длину, железных ножей, сохраняющих древнюю форму ножей с горбатой спинкой, вместе с которыми встречаются железные желобчатые обоймицы от ножен, поясных пряжек, железных или бронзовых и таких же поясных колец. В одном из мужских (?) сожжений, о котором скажем ниже, обнаружен обгоревший медный поясной набор.

Рис.51Рис.51. Вещи из могильника около Сарского городища
Значительно богаче выглядит инвентарь женских погребений, состоящий преимущественно из предметов убора и украшения. Здесь имеются большие проволочные височные кольца с замком в виде круглого щитка или в виде полого конуса. Далее следуют украшения груди в виде больших бронзовых блях с крышкой круглой формы, в виде большой серебряной плоской застежки с крылатой иглой и длинными усиками или же более простые в виде различных застежек с длинными усиками (рис.52).

Рис.52Рис.52. Вещи из могильника около Сарского городища

К украшениям груди принадлежат также подвески - плоские в виде лунниц, пирамидальные (их особенно много), и небольшие шумящие. Украшениями рук служили простые проволочные или более сложные спиральные перстни и браслеты в виде спиральных поручней или из треугольного в сечении бронзового прута.  
Несколько слов о керамике могильника, вполне соответствующей посуде нижних слоев Сарского городища. Из могильника происходят сосуды среднего размера, изготовленные от руки из глины с примесью зерен кварца, по фактуре мало отличающиеся от посуды верхневолжских городищ середины первого тысячелетия н.э. Значительные отличия наблюдаются, однако, в форме сосудов, представляющих собою низкие и широкие горшки, стенки которых, расширяющиеся снизу вверх, на две трети высоты, имеют резкое ребро, что верхневолжской керамике несвойственно. Параллели посуде Сарского могильника следует искать южнее, на Оке и ее притоках, где древняя мордовская посуда имеет еще более выраженную ребристость.
Обращает на себя внимание погребение, обнаруженное на участке 47, в траншее 1. Это мужское (?) сожжение, заключавшееся в небольшой ямке, в которой, помимо пережженных костей, были встречены остатки пережженных на огне металлических украшений пояса и, что особенно интересно, литейная формочка из белого камня и глиняный льячек.

Несомненно это погребение ремесленника. Формочка служила для изготовления мелких частей бронзовых ажурных украшений (рис. 52).
Если обратиться к материалам окских могильников начала и середины первого тысячелетия н.э., погребения которых чрезвычайно богаты находками различных металлических предметов, то среди них ни разу не были обнаружены вещи, относящиеся к металлургическому делу, постоянно встречающиеся в то же время среди остатков поселений. Могильники конца первого тысячелетия этой же территории дают уже погребения ремесленников. Примером может служить известный Подболотьевский могильник, дающий целый ряд таких погребений, а именно - погребение 2, в котором были найдены клещи, наковальня, два молота, тигель и литейная форма; погребение 69, откуда происходят тигель и литейная форма; погребение 99, где были найдены клещи и молоток (В.А. Городцов. Археологические исследования в окрестностях Мурома в 1910г. Древности, XXIV, 1914). Точно такие же погребения кузнецов и меднолитейщиков имеются и в других окских могильниках конца первого тысячелетия н.э., в частности в могильниках около г. Мурома, исследованных Ф.Я. Селезневым (Ф.Я. Селезнев. Культура финнов средней Оки. Тр. Владимирск. Гос. музея, вып.II, Владимир, 1926). Погребение меднолитейщика было встречено в ветлужском могильнике Черемисское кладбище, относящемся к VIII-Х столетиям.

Этот небольшой экскурс в материалы соседней территории был сделан для того, чтобы показать, что металлургический инвентарь сопровождал умерших далеко не всегда. Он начинает помещаться в могилу лишь с определенного периода, который является не чем иным, как временем перехода этого инвентаря из общинной собственности во владение отдельных лиц. И несомненно, что поселение на р. Саре, в могильнике которого было найдено погребение меднолитейщика, являлось сосредоточением уже не общинного металлургического производства, что имело место в поселениях на р. Сонохте и на Волге в устье р. Попадьинки, а производства ремесленного в точном значении этого слова. Поселение на р. Саре в VII-VIII столетиях н.э. представляло собою эмбрион ремесленного города, каким оно, действительно, стало в последующие столетия. Сарское городище - это остаток торжища-города, возникшего еще в первобытную эпоху, на последних ступенях ее истории. - Предположение, что город возник в условиях феодального средневековья, такое же недоразумение, предубеждение европейской научной мысли с ее ограниченностью кругозора, как и то, будто буржуазия вырабатывалась в одной средневековой Европе. Город имеет свою историю с подлинно доисторических времен, не исключая переходную ступень развития, когда соответственный пункт являлся одновременно и селом или деревней и городом -. Это слова Н.Я. Марра, сказанные им в период его работ над языками народов Поволжья (Н.Я. Марр. Из переживаний до-исторического населения Европы. Чебоксары, 1925, с.12).

Что касается верхних слоев Сарского городища, то на их материале мы не будем останавливаться подробно. По своему общему характеру этот материал вполне соответствует содержанию всех других северных восточноевропейских городищ эпохи IX-Х столетий, таких, например, как Гнездовское городище или Старая Ладога. Помимо грубой лепной керамики и небольшого числа керамики, изготовленной на гончарном круге, а также ряда обычных предметов обихода, на Сарском городище в большем числе найдены изделия, определяющие городской ремесленный характер поселения. В первую очередь к ним относятся многочисленные тигли с заостренным дном, клещи, зубило, ножницы, топоры, скобели, замки, ключи, прясла от веретен, найдены шлаки, а также слитки серебра и бронзы, куски железа и т.д. Установлено, что на поселении производились костяные орнаментированные гребни, столь обычные среди материалов IX-Х столетий.

Интересно, что на ряду с этим богатым и разнообразным материалом не встречено ни одного земледельческого орудия, что лишний раз подчеркивает ремесленный характер поселения. Найдены были лишь жернова, но уже другой формы, чем те, с которыми мы встречались выше, не зернотерка, а круглый жорнов с отверстием в средней части.

Из раскопок П.С. Савельева с Сарского городища происходит целый ряд восточных монет IX-Х столетий, часть из них: 7 целых и 50 монет, рубленных на половинки и четвертинки, была найдена в виде клада (А.С. Уваров. Меряне и их быт по курганным раскопкам. Тр. I Археолог. съезда, т.II, с.198). При раскопках Н.К. Рериха были найдены обломки скандинавской фибулы (А.А. Спицын. Владимирские курганы. Изв. Археолог. комисс., вып.15, 1905, с.94). Скандинавская фибула и застежки прибалтийских типов, а также восточные монеты были обнаружены на городище и при раскопках Д.Н. Эдинга (Д.Н. Эдинг. Сарское городище. Ростов Ярославский, 1928, с.32-33,59).

Таким образом, на материалах Сарского городища можно констатировать завершение того процесса, который прослеживался нами в предыдущей главе, а именно - процесса отделения ремесла от сельского хозяйства, процесса завершения второго крупного общественного разделения труда.

А.А. Спицын, очень интересовавшийся всегда Сарским городищем, рассматривал этот памятник как первоначальное место Ростова или же другого русского укрепления Х столетия (А.А. Спицын. Владимирские курганы. Изв. Археолог. комисс., вып.15, 1905, с.94). После раскопок Д.Н. Эдинга, а особенно же в результате исследований могильника, стало ясно, что на площади городища находилось первоначально отнюдь не славянское поселение городского типа, которое лишь впоследствии, в Х столетии, приобрело внешней облик древнерусского города.
Рис.53Рис.53. Подвески в виде конька и треугольника с Сарского городища

Находками, резко отличающими материал Сарского городища от материалов русских roродищ IX-Х столетий, расположенных в более западных районах на Днепре или на Волхове, являются многочисленные шумящие подвески и другие украшения местных типов, лишний раз подчеркивающие, что населением городка были не пришельцы, а исконные жители этой территории. Наиболее характерной формой среди этих украшений являются ажурное изображение коня, а также ажурные треугольные шумящие подвески. Те и другие украшения неоднократно встречались на той же территории в курганах с сожжением IX-Х столетий. В Мерянской коллекции А.С. Уварова имеется до двадцати экземпляров разнообразных коньков и до тридцати треугольных подвесок, причем как те, так и другие, по свидетельству А.А. Спицына, были встречены преимущественно в районе Переславля. В большем числе они были открыты в районе г. Шуи, в курганном могильнике у с. Вознесенского (Там же, с. 92,103). В окских и тамбовских могильниках этой эпохи украшения в виде коньков и треугольных подвесок встречаются чрезвычайно редко. Там преобладают прямоугольные ажурные шумящие подвески, хорошо известные по материалам Подболотьевского, Максимовского (А.А. Спицын. Древности бассейнов рек Оки и Камы. Матер. по археологии России, 25, 1901), Лядинского и других могильников.

Интересно, что украшения в виде коньков и треугольных подвесок в районе костромского течения Волги и в бассейне озер Неро и Плещеево в несколько видоизмененных формах сохраняются вплоть до XII-XIII столетий, удерживаясь, однако, главным образом не в центральных областях этого края, лежащих вокруг феодальных городов, а по периферии, в частности - в области костромского течения Волги (П.Н. Третьяков. Костромские курганы. Изв. Гос. Акад. истории матер. культуры, т.Х, вып.6-7, 1931).

Рядовые могильники в пределах древней мерянской земли известны в ряде пунктов.
Первым указанием на наличие таких памятников является трупосожжение, обнаруженное в 1893г. у с. Подольского на берегу Волги ниже г. Костромы. Вместе с жжеными костями оно содержало железный топор-кельт, наконечник копья и наконечник стрелы (Археолог. изв. и заметки, 1894, с.358-361).

В 1926 г. могильник с трупоположениями и трупосожжениями был открыт на берегу р. Тезы у с. Хотимль, около г. Шуи. Он был обнаружен при разработке карьера, нарушившего несколько погребений. Небольшие исследования в этом пункте произведены Б.Д. Граковым, которому удалось отыскать семь могил и яму от погребального костра. Большинство погребений оказалось мужскими. Четыре могилы содержали остатки трупосожжений, три - остатки трупоположений. Могильные ямы имели прямоугольные очертания и были вытянуты с запада на восток, за исключением одной, ориентированной с юга на север. В могилах с трупосожжениями вещи не носили на себе следов огня; они клались, следовательно, с погребенным уже после кремаций (Б.Д. Граков. Краткий отчет об археологических исследованиях. Третий год деятельности Иваново-Вознесенского губ. общ. краеведения (1926), Иваново. 1927, с.34 и сл).
Рис.54Рис.54. Вещи из могильщика у с. Хотимль
Время могильника определяется VII-IX столетиями н.э. При мужских погребениях были встречены топоры-кельты, древние проушные топоры, наконечники копий, дротиков и стрел, пряжки от пояса и удила. В одном сожжении оказался большой обоюдоострый меч. В женском погребении найдены проволочные браслеты с расплющенными концами, застежки с усиками, бусы и гладкая бронзовая гривна. Все эти вещи находят себе близкие параллели в погребениях стадии D рязанских могильников и в ранних муромских могильниках. На территории могильника были найдены бляхи поясного набора, хорошо известные по прикамским и южным древностям VII-VIII столетий, а именно - шесть трехконечных блях, одна четырехконечная и один прорезной наконечник пояса (рис.54).
Наконец, в могильнике у с. Хотимль была встречена глиняная посуда, по форме вполне соответствующая керамике могильника у Сарского городища, которая подробно охарактеризована выше.  Около могильника на р. Тезе, в 3 км от ее устья, у дер. Сергеево, известны два селища второй половины первого тысячелетия н.э., принадлежащие, повидимому, тому же населению (Б.Д. Граков, ук. соч. с.39).

Недалеко от могильника у с. Хотимль, на той же р. Тезе, находится известный Холуйский могильник, исследованный А.А. Спицыным в 1895г. (А.А. Спицын. Древности бассейна рек Оки и
Камы. Матер. по археологии России, с.104). При раскопках были обнаружены пять погребений середины первого тысячелетия н.э., инвентарь которых, как известно, значительно отличается от инвентаря муромских погребений. Здесь была найдена своеобразная крестовидная фибула, бляшки от пояса, пряжка, низкие широкие глиняные сосуды и некоторые другие вещи (Там же, табл.ХII, рис.16,17,22-29).

Имеется также ряд указаний, требующих проверки о наличии могильников конца первого тысячелетия н.э. в Александровском и Юрьево-польском районах.

Таким образом, таинственная меря Начальной летописи, породившая столько гипотез и споров в русской историографии, в скором времени вполне конкретно предстанет перед нашими глазами. На основании имеющихся сейчас незначительных данных можно утверждать, что меря принадлежала к кругу восточно-финских племен, составляя особую группу, несколько отличную, как от мордовско-муромских, так и от марийских племен. Судя по многочисленным трупосожжениям, открытым в мерянских могильниках, и по некоторым особенностям материальной культуры, мерянские племена имели что-то общее и со славянами. Этим вероятно и объясняется их дальнейшая судьба. Вопросы исчезновения мери, сыгравшей несомненно значительную роль в истории северных областей Древней Руси, и появления в Ростово-Суздальской земле русского населения уже выходят за пределы хронологических рамок этой книги.

П.Н. Tpeтьякoв. К истории племен Верхнего Поволжья в первом тысячелетии н.э. Глава V. Некоторые данные о населении бассейна озер Неро и Плещеево в середине и второй половине первого тысячелетия н.э. МИА, 1941(5), с.90-97
Категория: Археология Мери | Добавил: merja
Просмотров: 4257 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 5.0/1
СТАНЬ МЕРЯ!

ИНТЕРЕСНОЕ
ТЭГИ
мерянский Павел Травкин чашечник меря финно-угры чудь весь Merjamaa Меряния финно-угорский субстрат вепсы История Руси меряне суздаль владимир история марийцы мари Ветлуга Ростов Великий ростов новгород Русь экология славяне топонимика кострома КРИВИЧИ русские Язычество камень следовик синий камень камень чашечник сакральные камни этнофутуризм археология мурома Владимиро-Суздальская земля мерянский язык ономастика Ростовская земля балты финны городище Векса озеро Неро краеведение православие священные камни этнография святой источник общество Плёс дьяковцы Ивановская область регионализм культура идентитет искусство плес ингрия антропология россия москва ярославль мифология вологда лингвистика Марий Эл будущее Унжа вятичи Залесье волга поэзия нея галич деревня туризм север мерянский этнофутуризм Древняя Русь шаманизм латвия русский север иваново буй капище Ярославская область Языкознание реконструкция скандинавы средневековье Европа магия Этногенез коми старообрядцы Костромская область христианство
Статистика
Яндекс.Метрика