А теперь
вернемся к
бабушкиной
присказке,
которую
услышал
автор этих
строк в
Парфеньевском
районе
Костромской
области.
Район этот
северный,
лесной,
расположен у
южных границ
европейской
тайги,
неподалеку
находятся Галич
Мерский и
старинный
город с
финским
названием Чухлома,
южнее –
территория
одного из
мерских
станов.
Один из
крупнейших
ученых-мерянистов
нашего
времени
профессор
Орест
Ткаченко,
автор
монографии «Мерянский
язык»,
указывает на
прием
смежных
синонимичных
повторов в
русском
фольклоре
как
характерную
мерянскую
черту. И
приводит
очень
похожий
пример – «черт
меня бросил,
а водяной
кинул» – из
русской
сказки.
Мерянский
язык повлиял
на
современный
русский на
всех уровнях.
В фонетике
северных
великорусских
говоров на
территории
бывшей «Мерянии»
сплошь и
рядом
встречаются
такие
языковые
явления, как
неразличение
звонких и
глухих
согласных,
редукция
одного из
согласных в
начале слова,
если они
следуют друг
за другом, и
другие
характерные
финно-угорские
черты.
Первые
этнографы
Пошехонья и
костромских
земель, как
писал Орест
Ткаченко,
сообщали о
местном
произношении
слов «брат»
как «бат», «ветка»
как «ведка».
Что до
лексики, то
никакой
статьи не
хватит
перечислять
мерянские
слова на
названных
территориях.
Профессор
Ткаченко
указывает и
глагол
ковылять (родственное
финск. кavalla – «ходить,
слоняться»),
северорусское
урма – «белка» (родственное
вепсск. оrau и
коми ур – «белка»),
костромское
сика – «свинья»
(ср. финск. sika – «свинья»),
лейма – «корова»
(на
эрзянском –
лишме),
ярославское
тульяс – «огонь»
(родственное
финск. tulli и
марийское
тул – «огонь»),
северорусское
вёкса – «протока
из озера»,
ярославское
бяни – «вилы»,
общерусское
кока – «крёстная
мать» и еще
десятки
других.
Более
обстоятельно
данная тема
раскрыта в
классической
монографии
ученого «Мерянский
язык».
Вошедшей в
литературный
русский язык
особенностью
склонения
существительных
мужского
рода стало
наличие в
родительном
падеже формы
на -а, -я («купить
чая») наряду с
формой на -у, -ю («купить
чаю»).
Типологическая
параллель
существует
только в
прибалто-финских
языках. Ни в
одном из
славянских
языков
такого нет.
В
славянских
языках нет и
особой
притяжательной
конструкции
«у меня есть».
Украинец
всегда
скажет «маю» (имею),
поляк и чех – «мам»,
и только
русский – «у
меня есть».
Между тем во
всех финно-угорских
языках эта
формула
воспроизводится
дословно,
как и в
русском.
В
словообразовании
мерянский
субстрат
выражен
наличием
сложных
взаимоусиливающих
слов: руки-ноги,
пить-есть,
жив-здоров,
нежданно-негаданно,
такой-сякой –
очень
типичных для
финно-угорских
языков. Даже
старинный
сказочный
зачин «жили-были»
изначально
был
распространен
на бывшей
мерянской
территории и
в финно-угорских
языках. В
славянских
ему
соответствует
«был», «жил
один» и пр.
Сказки же
представляют
собой
древнейший и
довольно
консервативный
в смысле
формы слой
фольклора.
Они являются
этногенетическими
характеристиками
народа –
такие вещи
плохо
заимствуются.
И это крайне
любопытный
факт:
мерянская
языковая
формула
начинает
русские
сказки.
Александр
Трифонов
| 